Сегодня, на примере реального дела, мы хотим поделиться нашим опытом в практике защиты прав кредиторов при банкротстве должника.
Эта тема является весьма актуальной, так как по данным https://fedresurs.ru/, сделанным на основе обработки сведений из 9195 опубликованных отчетов арбитражных управляющих доля удовлетворенных требований кредиторов, включенных в реестры требований за первый квартал 2020 года составляет порядка 4,1%.
В этой связи описание положительного опыта может оказаться полезным и подсказать тактику действий.
Наша история началась в 2017 году, когда нами в интересах клиента был подан иск о взыскании задолженности с ООО «М». По нашему ходатайству суд наложил арест на счета должника, а приставы даже успели исполнить это определение, ограничив права должника на требуемую сумму.
Но отдавать деньги просто так никто не собирался. Судебное разбирательство тянулось около полугода.
Наши оппоненты в открытую заявили: «Мы обанкротимся, а Вы ничего не получите».
В это время дружественный должнику кредитор ООО «С» обратилось в суд и быстро получило судебный приказ о взыскании с должника долга по договору аренды. Должник принял решение о ликвидации.
На основании судебного приказа было подано заявление о банкротстве ликвидируемого должника.
Так случилось, что исполнительный лист был получен незадолго до того, как Арбитражный суд признал заявление о банкротстве должника обоснованным.
В связи с признанием должника банкротом и введении конкурсного производства судебный пристав прекратил исполнительное производство.
Представители должника ликовали: арест со счета был снят, конкурсным управляющим был назначен дружественный должнику человек, который не собирался ничего делать в плане пополнения конкурсной массы. В общем все шло по их плану, в соответствии с которым через полгода фирму должны были освободить от долгов и закрыть.
Нам не осталось ничего другого кроме того, как подать заявление о включении в реестр требований кредиторов и принимать меры к оспариванию незаконных действий.
Поскольку наши требования были подтверждены судебным актом с их включением в реестр никаких сложностей не возникло.
Обоснованность же требований ООО «С» вызывала сомнения, поэтому нами была подготовлена кассационная жалоба на судебный приказ, ставший основанием для введения процедуры.
Суд кассационной инстанции восстановил нам срок на подачу жалобы, рассмотрел её и удовлетворил.
В связи с отменой судебного приказа, на основании которого была введена процедура банкротства, мы подали заявление о пересмотре решения суда о признании должника банкротом по вновь открывшимся обстоятельствам. Этим действием мы хотели добиться отмены решения в части включения требований ООО «С» в реестр требований кредиторов и назначения конкурсного управляющего, рассчитывая заменить его на нейтрального человека.
Нужно признать, что достигнуть желаемой цели нам не удалось.
Параллельно ООО «С» было подано заявление о включении в реестр требований ещё порядка 14 000 000 рублей задолженности.
Обоснованность данных требований также вызывала сомнения, в связи с чем, с целью не допустить включения в реестр необоснованных требований, мы стали спорить буквально за каждый рубль.
Требования ООО «С» рассматривались в течении полугода и в результате их размер удалось снизить до 10 000 000 рублей.
За это время конкурсный управляющий подготовил и представил отчёт о финансовой деятельности должника. Естественно, признаков преднамеренного банкротства конкурсный управляющий не выявил, подозрительных сделок должника тоже не обнаружил, собственно как и не нашёл имущество у должника.
Ознакомившись с хозяйственными документами должника, нам стало понятно, что вопреки мнению конкурсного управляющего, должником были совершены сделки по выводу активов, которые можно и нужно оспаривать.
Защита прав кредитора требовала решительных и своевременных действий. Не желая тратить время на споры с конкурсным управляющим, которого можно было долго заставлять оспаривать сделки должника, нами было подготовлено и подано в суд пять исков.
Прежде всего вызвали подозрения перечисления денежных средств, совершенные должником в пользу своего директора в преддверии банкротства за якобы оказанные услуги на сумму около 1 500 000 руб.
Возникли вопросы и к сделке, совершенной должником с вновь созданным ООО «М2», директором в котором по «счастливой случайности» был бывший директор должника и которое расположилось в ранее арендованном должником помещении.
Сделка, которая стала причиной нашего внимания, это соглашение о переводе долга, по которому вновь созданное ООО приняло на себя обязанности оказать услуги клиентам должника, за что должник расстался с принадлежащим ему имуществом стоимостью по их оценке около 4 500 000 рублей.
Также мы не смогли оставить без внимания ещё три сделки, совершенные должником с директором ООО «С», выступившим инициатором банкротства должника.
И так вызвали обоснованные сомнения перечисления денежных средств якобы за прокат оборудования - примерно 800 000 рублей.
Не согласились мы и с правомерностью заключения соглашения об отступном к договору займа, по которому должник передал в счёт долга своё имущество, оценив его в 300 000 рублей в то время, как очевидно, его стоимость была выше.
Ну и самая удивительная сделка была совершена практически за пару лет до банкротства должника.
Если верить представленным документам, то из них следовало, что в 2014 году должник купил у директора ООО «С» материалы отделки помещения и оборудование, которые на момент заключения договора были смонтированы в арендуемом должником у ООО «С» помещении.
На наш взгляд абсурдность этого договора зашкаливала. Поражала и цена сделки порядка 15 000 000 рублей, из которых реально было оплачено почти 6 000 000 рублей.
Интересно, что для того, чтобы избавиться от необходимости продавать это имущество, незадолго до подачи заявления о признании должника банкротом между сторонами было заключено дополнительное соглашение, по которому половина «товара» признавалась не выкупленной и была возвращена продавцу, а оплаченный товар был предусмотрительно передан ООО «М2» по соглашению о переводе долга, о котором указано выше.
Отдельно хотелось бы прокомментировать поданный иск по последней описанной сделке, так как он был наиболее важным.
Мы, к сожалению, должны отметить, что полностью быть уверенным в том, что суд удовлетворит заявленные требования, даже если ты абсолютно прав, невозможно.
Поэтому, чтобы не рассматривать одни и те же обстоятельства по несколько раз и не тратить драгоценное время, мы потребовали признать недействительным договор купли-продажи и дополнительное соглашение к нему, применив последствия недействительности сделки. В качестве последствий недействительности сделки мы просили возвратить в конкурсную массу уплаченные деньги, а в случае если суд не признает договор купли-продажи недействительной сделкой, мы просили признать недействительной сделкой дополнительное соглашение и возвратить в конкурсную массу само имущество. Кроме того, в таком случае мы требовали признать недействительной сделкой платежи, совершенные в последние полгода до подачи заявления о банкротстве.
В общем мы объединили все возможные требования, чтобы за один раз разрешить все вопросы по этой сделке.
Максимально кратко опишу как развивались дальнейшие события.
Конкурсный управляющий, представитель должника и другие ответчики все как один возражали в суде против удовлетворения требований, не признавая ни одно из них.
В качестве оснований для отказа в иске о признании недействительными сделками платежей, совершенных в пользу директора должника и в пользу директора ООО «С», ответчики ссылались на то, что сделки были совершены в пределах обычной хозяйственной деятельности.
На всякий случай поясню, что в соответствии с п.2 ст.61.4 Закона о банкротстве «Сделки по передаче имущества и принятию обязательств или обязанностей, совершаемые в обычной хозяйственной деятельности, осуществляемой должником, не могут быть оспорены на основании пункта 1 статьи 61.2 и статьи 61.3 закона, если цена имущества, передаваемого по одной или нескольким взаимосвязанным сделкам, или размер принятых обязательств или обязанностей не превышает один процент стоимости активов должника, определяемой на основании бухгалтерской отчетности должника за последний отчетный период».
Ссылаясь на то, что на балансе должника числилось имущество якобы стоимостью 15 000 000 рублей, ответчики пытались убедить суд в том, что совершенные платежи не могут быть оспорены.
Но нами в рамках другого иска как раз оспаривалась сделка по приобретению этого имущества.
Стало очевидно, что рассмотреть эти два спора, до рассмотрения дела по оспариванию договора купли-продажи невозможно в связи с чем мы заявили ходатайство о приостановлении производства по этим искам. Суд наше ходатайство удовлетворил.
Рассмотрение спора по соглашению об отступном к договору займа шло своим чередом. Заседания постоянно откладывались по различным причинам в основном связанным с тем, что ответчики скрывали имущество и не представляли документов для назначения оценочной экспертизы.
Наиболее интересно и значимо проходили споры по договору купли-продажи 2014 года и соглашению о переводе долга с ООО «М2».
В дальнейшем мы попросили объединить в одно производство эти споры так как предметом этих сделок выступало одно и тоже имущество.
С горем пополам, добившись от ответчиков инвентарных карточек на имущество и технических документов, мы заявили ходатайство о проведении судебной оценочной экспертизы.
Проведение экспертизы суд поручил эксперту, предложенному ответчиками, но даже этот специалист не смог отрицать тот факт, что спорное имущество не стоит тех денег, которые за него заплатили.
Очевидно данный факт стал переломным моментом во всей этой истории.
Как итог, в конце 2019 года от представителя должника поступило предложение выкупить у нашего доверителя его право требование. Мы договорились о цене и совершили сделку.
Так, вопреки статистике, наш доверитель смог получить свои деньги. Но у этой истории мог быть и иной финал. К примеру, мы могли не найти имущество должника, за которое можно было побороться. Или ничего бы точно не вышло, откажись доверитель от борьбы.
В общем суть такова: нужно пробовать и тогда хотя бы есть шанс на успех ! Ну и конечно не стоит говорить «Гоп», пока не перепрыгнул.